Сказ о том, как дончаки Дамбас освобождать ходили
Автор: Родислав Велецкий
Солнечное майское утро. Коля Войтенко неспешно вышел со двора, затворив калитку. Попыхивая сигаретой, он двинулся к ближайшему магазину.
Мысли перенесли его в обеденный час и он блаженно улыбнулся, представив, как сядет в обеденное время после прополки огорода с купленной литрушкой живого пива. Собственно, за ней он и вышел.
Сзади послышался нарастающий гул захлебывающегося автомобильного двигателя. Не обращая внимания, Коля продвигался дальше. Мало ли, кто ездит. Дорога здесь для того и есть, чтобы по ней ездили.
Но вместо того, чтобы промчаться, как обычно, мимо, авто визжа тормозами преградило ему дорогу. За оседающей пылью проявился видавший виды УАЗ «Буханка».
С жутким скрипом дверца «буханки» отворилась. Из салона вырвалось темно сизое облако, а вместе с ним и букет ароматов испражнений, блевотины, табачного дыма и перегара.
Коле резко поплохело. Из дыма вынырнуло грузное человекоподобное тело. Тело имело усы, огромное опухшее лицо и еще более огромное пузо. На голове у человекообразного создания красовался странный головной убор. «Кубанка», догадался Коля, вспомнив, что видел такие по телевизору.
— Именем генерал-адмирала Николая Козицина требую остановиться, — заорало существо.
— Здрасти…
— Слышь, педрила, как город называется?
— Какой именно город?
— Этот город как называется, мудило?
— Дык… это поселок Малорязанцево.
— Хуле ты мне пизду в лапти обуваешь, рыло хохляцкое? Название города быстро давай. Ща расстреляю.
— Я же говорю: поселок Малорязанцево. А город вон на горе рядом.
На усатом лице появилась озадаченность.
— Слышь, Прошка, это похоже на поселок?
Из-за усатого появилось тощее, высохшее, словно мумифицированное лицо.
«Мумия» окинула взором окрестности и произнесла:
— Пиздежом попахивает, ваше высокоблагородие. На Воронеж больно смахивает. А Воронеж город, вестимо.
— Слыхал? Прошка у меня грехографический ыкзперд. Пол-России маляром объездил. Ты кого наебать хотел, сученок?
— Да клянусь, поселок это. А город на той горе стоит, — и Николай указал на высокие холмы впереди себя.
— Как, говоришь, твой го…поселок называется?
— Малорязанцево.
— А город на той горе?
— Лисичанск.
— Точно, Лисий Чан, ваше высокоблагородие. Так Батя и говорил тогда: «Поезжайте в Лисий Чан. Ништяков наберите. Треть вам, а остальное мне, на развитие казачества», — радостно проорала мумия.
— Название, сука, нелюдское: Лиси Ча. По-вьетнамски прям звучит.
— Дык в Гейропу же стремятся, — высказалась мумия, — А там всегда ж названия пидорские были. Особенно в этом самом Вьетнаме. Назвали страну в честь тапок, дебилы, блядь.
Усатый одобрительно глянул на подопечного:
— Чет умное есть в тебе, Прошка. Может Манька и не пиздела, что забрюхатил я ее тогда, в коровнике, 30 лет назад. Мож в натуре ты мой сын? Хотя не, у нас в роду таких дрищей не было. Но порой мыслишь почти как я. Короче, хохол, пленный ты теперь. Дорогу будешь указывать. Прошка и остальные, подвиньтесь в штабс вагоне. Хуле телишься? Залазь, а то шашкой наебну.
Усач с грозным видом вытащил из деревянных ножен кусок заточенной арматуры. Сдерживая позывы тошноты, Коля влез в смердящий «штабс-вагон», где обнаружил еще с десяток человекообразных существ в кубанках.
— Рашпалахайся – вымолвило одно из них, улыбаясь беззубым ртом.
Коля с трудом уместился на свободном клочке пола. Все пассажирские места были заняты «кубанками», сидящими друг у друга на руках, а весь пол завален до потолка разной утварью: чашки, кастрюли, старое корыто, гантели, бетонная лавка и много чего прочего.
— Трофеи, — произнес так же улыбаясь беззубый.
Дверь с грохотом захлопнулась и УАЗ тронулся.
— Ебанешь? – рука беззубого протянула пластиковый стакан и поллитровую бутылку с мутной жидкостью.
— Что это? – сдавленным голосом поинтересовался Николай.
— Чамор вестимо. Да не сцы. Хороший чамор, лучше, чем из патоки.
«Может, так будет лучше?». Коля взял стакан и налил из бутылки доверха.
— Закуси ток нет, на вот, занюхни, — и беззубый протянул свою засаленную кубанку.
— Спасибо, я так, — отмахнулся Коля.
-Мужик, уважаю, — одобрил беззубый.
Сдерживая рвотные позывы и кривясь, Николай залпом опорожнил стакан. По телу разбежалось тепло. УАЗ карабкался в гору.
— Пиздец, дорога тут петляет, — просунув рожу в окошко проорал усатый.
— Да тут серпантин просто.
— Ебать, понастроили тут сепартинов. Еще и дорогу назвали по скотски: сепартин.
УАЗ начал надрывно выть и замедляться, а через минуту и вовсе замер, надрывно «хрюкнув» напоследок.
— Усе. Приехали, — раздался голос с водительского места, — Больно крутая гора. Транспорт хороший, но не горный. Придется пешадрала пиздовать.
— Че, в натуре, пеши? — поинтересовался усатый.
— Да. Нихуя не поделаешь, — подтвердил водила.
-Выгружаемся. Трофеи берем с собой.
Без малейших признаков энтузиазма «кубанки» вывалились на дорогу и стали грузиться «трофеями». Особо тяжко было тощему Прошке. Его напополам согнуло под тяжестью двух унитазов.
— Походным маршем упяред, — скомандовал усатый.
Процессия медленно двинулась вперед. Примерно через час вершина была «покорена».
«Кубанки» резко остановились. На рыльниках было потрясение.
— Это че за хуйня? – подскочив к Коле и указывая на девятиэтажки проорал усатый.
— Девятиэтажки, — ответил Николай.
— Хуеэтажки. Че это бля за хуйня, еще раз спрашиваю?
— Да дома это девятиэтажные, — осмелевшим после чамора голосом произнес Коля.
— Дома? Да ты наебуешь. Ты дома вообще видел? В нашей станице Нижне-Вертухайской, вот там дома. Добротные дома, годами строенные. На одно утаптывание пола три года уходит.
— Эта наверна тырикон, — прохрипел беззубый.
— Шахта значит, — лицо усатого просветлело.
Сейчас дружественных шахтеров будем искать.
— Михал Саныч, эта в натуре типа дом такой. Тока типа тюрьмы: на каждом этаже коридор и по несколько квартир типа камер. Я такие по тылевизару видал, когда к Глашке ходил. Ейный супружник на заработки ездить в Курск. Там он у прораба и спиздил сей агрегат. Я хотел сказать, «затрофеил». Так вот, по ящику в передаче «Унылая Гейропа» показывали такие вот строения, — с важным лицом произнес Прошка.
— А ты, Прошка, начитанный, как я погляжу. Наверное, все-таки мой. Я тоже читать люблю, особо после гороховой похлебки. Могу по полчаса читать. Гляжу, опоздали мы, гейропейцы уже понастроили здесь. Ну ниче мы это исправим. Где тут у вас председательство, а, хохол?
— Какое председательство? – удивленно спросил Коля.
— Колхозное вестимо.
— Вам, наверное, в Белый дом надо?
— С Фашингтоном мы опосля разберемся, а ща в председательство.
— Вы не поняли. У нас горсовет Белым домом называют.
— Опоздали. Тут уже дома гейропейские и председательство по-пиндосски называют. Ну ниче, мы все исправим. Восстановим историческую справедливость. Двигай вперед, проводник.
Процессия двинулась дальше по пустым улицам города.
— Всех укры порезали что ли? Где шахтеры?
— Да народ попрятался. Стрельба ж идет часто.
— Панятна. Ниче. Освободим вот всех. И настанет настоящий праздник. Снесем эти хуеэтажки. Построим наши дома. Благодать. Хуй мне в жопу, это что за херь? – голосом, выражающим полное удивление и указывая прямо, спросил усатый.
— А лучше два хуя, — произнес Прошка.
— Ты че охуел? – повернувшись к нему рявкнул усатый.
— Простите, ваше благородие. Я хотел сказать, три хуя.
— То-то же. Напомни мне, чтобы я вечером за это тебе «нагаек» всыпал.
— Канешна-с, ваше благородие, — и Прошка похотливо облизнулся,- Ток вы всыпьте по самые яй.. по самое не хочу. Так ,как вчера у ночи.
— Не сцы. За мной не заржавеет, — и усатый поправил оттопырившиеся штаны.
— А это террикон, — сказал Коля показав на объект указанный усатым.
— Террикон? Хм. Похоже на кучу говна.
— Вы уж извините за вопрос, но где вы такие кучи говна видели?
— Как где? Дома.
— А зачем вам такие кучи говна?
— Ебать, ты тупой, хохол. Мы культурная нация. Не раскидывать же говно. Мы его культурно складываем. А когда подмерзать начинает, то детвора забавляется, да и взрослые лепят из него с..с..с..сукубльтуры. Федька Косорылый в прошлом году бабу слепил, схожую на Наташку Поклонскую, даже красивше. Все мужики со станицы, да и с соседских ходили любоваться.
Очередь на месяц вперед забили. Ток к вечеру сукубльтура развалилась. Оно и не мудрено. Сток желающих было. Опосля Федька каждый день лепил. Журналисты даже с ОРТ приезжали. Главный ихний пять раз ходил смотреть.
Неожиданно усач замер.
— Стоямба. По кустам.
Давя друг друга, «кубанки» рванули к одиноко стоящему кусту сирени.
— Че там, Саныч? – спросил беззубый.
— Сам гля, — и усатый ткнул пальцем.
Метрах в ста от них виднелся мусоровоз.
— Бэтэр укропский, бля, — возбужденно и перепугано проблеял Прошка.
Воздух неожиданно стал вонючим.
— Модификация какая-то странная, — произнес Саныч.
— Эта польский. Я такие в методичке видал. На них ЧуВаКи Блак Водер ездиют. А вон та хуйня сверху по ходу для монтажной пены, которую они всем задувают, — прохрипел беззубый.
— Та вижу я, что польский. Без тебя догадался. Я таких в первую чеченскую три подбил сам.
Орден вот дали за это, — и усатый показал на крест, болтающийся на груди. На кресте красовались цифры 1939, — Это мы столько цейрушников тогда за бой положили.
Только сейчас Коля обратил внимание на серый китель предводителя «кубанок». Китель мышиного цвета с нашивкой Kosaken Untermensch Division
Усатый перехватил взгляд Коли
— Дедов китель. Он в иностранном легионе служил, в Польше, — гордо произнес усатый.
— Саныч, по ходу укры бросили бэтэр. Полчаса прошло, а движняка нет.
— Будем брать. Шашки наголо и вперед.
Выхватив куски арматуры, отряд медленно начал передвигаться к мусоровозу.
— Так это же мусоровоз, — не сдержался Коля.
— Мне похуй кто на нем ездил — мусора или правосеки. Теперь на нем будем ездить мы.
Добравшись до мусоровоза, «кубанки» осмотрели транспорт на наличие врагов, коих не обнаружили.
— Наконец-то. Наш первый отжатый у укров бэтэр. Сцыкливые укры съебались, даже не приняв бой, — и усатый зашелся в «лезгинке».
— Сейчас бы махорочки, — посетовал Прошка, — Михалыч, отсыпь из кисета.
— Обломайся, сам пустой. Слышь, хохол, где тут махрой разжиться?
— Это что такое?
— Ебать, ты тупой. Табак это.
— А, табак. Здесь недалеко в супермаркете есть. И вкусы разные: вишневый, шоколадный…
— Вы че, вишни с шоколадом ебашите в табак? Ебанутые? –с удивлением спросил усатый у Коли.
— Ну, не совсем.
— А обычный табак есть?
— Да.
— Дорогу к пермакету покажешь. Все, кроме пленного, меня и водилы Кузьмича грузятся в грузовой отсек, а мы в кабине поедем.
— Все таки есть что-то в украх человечье, — произнес Прошка загружая унитазы в отсек, — Вот пахнет точнехонько как у меня в доме или как в нашем штабс-вагоне.
— Конечно, есть, — подтвердил предводитель, — Они испорченные русские. Мы от бога нашего Иисуса Аллаха пошли, а они от обезьяны, поэтому и молятся на Обамку-абизянку. Родню чуют. И у нас 47 хреносом.
— А у укров их сколько?
— Хуй его знает, я в геометрии не силен, но знаю, что намного меньше. Ладно, грузись, пиздобол.
Все погрузились и мусоровоз тронулся. Через пять минут мусоровоз притормозил у супермаркета. «Кубанки» начали вылезать наружу. Процессия вломилась в пустое помещение супермаркета и прошла к заветному отделу с табаком.
— Только продавца нет. Купить не удастся, — произнес Коля.
— А нахуй нам покупать? Мы табак экскриментируем .
— Вы имели ввиду экспроприируете, наверное?
— Ты че, опять меня русскому учить взялся?
— Да нет, что вы. Вам виднее.
Разбив арматурой стекло, «кубанки» выпотрошили отдел и разбрелись по супермаркету в поисках новой поживы.
— А ну-ка, Прошка, скалькудрируй, скока на наши будет стоить укропская махорка, — скомандовал усатый.
— Эта я ща, — и Прошка вытащил из-за пазухи деревянные счеты, — На наши триста рублев.
— Охуеть. У нас за 20 рублев можно литровую банку махры купить отборной из Винстона, а за десять с Прима Дона. Баста, мужики, собираемся, грузимся и едем.
— Куда едем? – спросил Прошка.
— Домой, в станицу, за подкреплением. Сами мы тут не справимся. Тут же пидерастия сплошная: хуеэтажки, город поселком называют, терриконы, как наши кучи говна, польские бэтэры, махорка с вишнями и шоколадом по триста рублей. Не управимся сами. Нужна подмога.
— А с пленным как быть? – опять спросил Прошка.
— Нахуй он нужен, часть наших хреносом мы ему уже передали и с духовностью нашей ознакомили. Теперь он почти русский.
«Кубанки», перегруженные добром из супермаркета, потянулись к мусоровозу. На секунду перед Колей замер беззубый. Его рука вытащила из-за пазухи почти пустую бутылку.
— На, ебнешь.
Коля остался растерянно стоять посреди зала с бутылкой в руке.
______________________________
В перекрестии прицела появилась «кубанка». Задержка дыхания и плавный спуск курка.
— Четвертый готов. Меняем позицию.
Рядовой ВСУ Войтенко и второй номер, рядовой Милевский, медленно поползли в сторону от лежки.
Пысы:
Если ты устал воевать за миллионы пушилина и не хочешь быть мясом для русских, пиши на почту — [email protected] , будем думать как тебя вытянуть из жопы.
P.S.: Наш сайт абсолютно волонтерский, гранты не грызём, дотаций из бюджета не получаем. У кого есть возможность поучаствовать в развитии проекта, будем признательны.
Рабов вышлем по почте
5375 4141 1364 0162
Остальные реквизиты в меню сайта.
Всем спасибо за участие в развитии
